Жутковато бывает в старом лесу за рекой морозными февральскими ночами, когда, проседая под собственной тяжестью, раскатисто трещит лед, когда, пугая оленей, мечется по берегам и просекам эхо от треска раздираемых морозом стволов да похохатывают в чаще черноглазые неясыти. Но едва начнут розоветь облепленные густой изморозью верхушки самых высоких сосен, как неподалеку от опушки, разгоняя ночные страхи, раздается бодрый посвист поползня. Позже, днем, и дятел побарабанит на сухом сучке, и синицы позвенят, помяукает и покудахтает пересмешница сойка. Но утром, в любую погоду первым приветствует новый день именно он, голубоспинный смотритель зимнего леса — поползень.
Когда солнце немного отогреет темные бока дубов и кленов, споет и он. Только песня его звучит как немного удивленный и протяжный возглас, произносимый свистом. Сильный, звучный, он обычно повторяется трижды кряду и заканчивается короткой трелькой. И это «тьюю-тьюю-тьюю-тирр» никак не вяжется ни с обликом, ни с манерами резкого и быстрого в движениях, смелого и почти невозмутимого поползня. Тем, кто знаком с этой птицей, известен больше тот самый отрывистый, бодрый, какой-то подхлестывающий свист «твуть-твуть-твуть», за который его обладателя издавна звали в народе ямщиком.
Человек, на ладонь которого впервые опустится за угощением прирученный поползень, невольно пугается, когда когти небольшой, воробьиного веса пичуги с неожиданной силой, хотя и без боли, впиваются в кожу. Цепкость пальцев такова, что позволяет поползню держаться даже за поверхность бетонных столбов.
Эта птица всегда в движении, всегда она на ногах и, кажется, крыльями пользуется лишь для того, чтобы перелететь с дерева на дерево. Взлетев до ветвей кроны, поползень спускается по стволу почти до самого комля. Спускается, как бы падая вниз головой, попеременно повисая на одной ноге, вывернув ее назад, и подпираясь другой. Такой спуск похож на прыжки с очередной сменой ног, и его траектория выражена не прямой, а слабыми зигзагами.
Одна из удивительных особенностей поведения поползня — редкостное среди животных небрежение возможным риском, этакая нептичья самоуверенность. По отношению к человеку эту смелость можно было бы назвать чрезмерной доверчивостью. По крайней мере зимой, обладая небольшим терпением, любого дикого поползня можно угощать семечками с руки. Без колебаний идет он в любую ловушку, если только в ней есть корм. Взяв в клюв добычу, поползень без паники ищет выход из захлопнувшейся западни. Вынутый из нее, он не выпустит семечка из клюва, а, получив свободу, может через минуту снова попасть в ту же ловушку.
Кормушку для этой птицы можно ставить и в жилой комнате. Обнаружив ее, поползень будет залетать внутрь даже в присутствии людей, а позже, освоившись, станет брать крошки с обеденного стола. И такое бывает не только зимой, когда на отчаянный шаг птицу толкает голод, но и в середине лета. В лесу за поползнем легко и интересно наблюдать в любое время года, не опасаясь помешать ему даже назойливым любопытством. Он без тени беспокойства будет заниматься заготовкой корма, строить гнездо или носить в дупло корм птенцам, если даже рядом, не таясь, будет смотреть на него человек.
Столь же удивительна еще одна черта в поведении этого удальца — необыкновенная страсть к запасанию корма. Обычно в животном мире делать зимние запасы начинают осенью, а поползень будет прятать всегда, было бы что. Причем прячет лишь то, что может храниться. Весной, летом и осенью — семена. Зимой уносит из кормушек все, что в них ни положишь. Если в самое сытное для птиц время, в середине лета, выложить на пенек нарезанный ломтями арбуз, поползень, найдя его, довольно споро выберет из него все семечки, рассовав их по ближайшим деревьям, и не тронет ни крошки мякоти. Каждое семечко, каждый орех лещины, кленовый «носик» или кусочек сала из кормушки прячет отдельно от других, затискивая его либо в морщины на стволе, либо под отставшую кору. Видимо, птице незнакомо чувство меры, и при изобилии подходящего корма она все свободное время будет проводить за одним занятием: носить и прятать. Отыскать все спрятанное но памяти, конечно, невозможно, и поползень обнаруживает каждый кусочек как бы заново. Пользуются его запасами и случайные соседи — синицы, дятлы, сойки…
Если делать запас, значит, надо возле него и жить. И поползень действительно домосед. Семейная пара живет на своем участке круглый год, не пуская на него никого из соплеменников я предпочитая не посещать чужие территории сама.
Умение обеспечивать себя на зиму, способность кормиться пищей насекомоядных и зерноядных птиц позволяют поползням быть в первом десятке рано гнездящихся лесных птиц. Уже зимой они выбирают и чистят то дупло, в котором будут растить птенцов. В феврале они забеспокоятся, если возле этого жилья объявится большой пестрый дятел, о недобрых наклонностях которого знают многие его соседи.
Однако к строительству самка приступает лишь тогда, когда на ее участке или возле него появится хотя бы маленькая проталинка, чтобы можно было набрать с нее глинки или другого грунта для обмазки входа в гнездо по своему росту. Для прочности к глине птица добавляет собственную слюну. Там, где по лесам издавна гнездится много скворцов, буквально все гнездовые дупла поползней бывают с обмазкой. И к прилету пересмешников, которые ухитряются даже дятлов выживать из гнездовых дупел, жилье поползня на надежном «замке»: скворцу не пролезть и не взломать.
После обмазки птица заполняет большое дупло сначала грубым материалом, крупными кусками гнилушек, откалывая их от трухлявых пней и валежин. Потом начинается постройка самого гнезда. В нем никогда не бывает ни перьев, ни шерсти, ни иной ветоши для тепла. Это уникальная постройка из тонких кусочков коры, косо поставленных на ребро, так что птенцы будут расти не на мягкой постели, а прямо-таки в спартанских условиях. Работа спорится. Самка не отвлекается на поиски корма, позволяя себе лишь время от времени пососать кленовой или березовой пасоки.
Рано гнездятся поползни, но не для того чтобы успеть воспитать два выводка, а для того чтобы почти без потерь довести до самостоятельной жизни единственный. Их птенцы не спешат покидать надежную детскую и после вылета еще долго опекаются родителями. Поэтому в тех лесах, где для поползней уже нет свободных гнездовых участков, численность их довольно стабильна десятилетиями.
—————
фото www.ne.jp
Читайте ещё: Обыкновенный поползень
Рубрики